Стихи — это тараканы, сбежавшие к нам от прежних — зачастую рассеянных, зачастую излишне расточительных — хозяев. Если содержимое твоей головы разбросано в творческом беспорядке по закуткам и антресолям мозга, то тараканы там обязательно заведутся. Они будут гладить нежными усиками внутреннюю поверхность черепушки (самые умные и юркие умудряются щекотать не только тело, но и душу), нашёптывать свои странные тараканьи мысли, заставляя прислушиваться к себе в самое несообразное время в самых неподходящих местах. Им, собственно, много не надо: крошка впечатления, засохший кусочек давнего воспоминания, капелька лёгкой креативной депрессии — и таракан сыт, доволен и начинает танцевать от удовольствия. Прислушайтесь, как он движется, как притопывают на ходу три стопы слева и три справа: раз-два-три, раз-два-три. По притопу их и различают, между прочим. Маленькие таракашки ещё не умеют затейливо перебирать ножками и мотаются туда-сюда на счёт раз-два. Спокойно и ровно, словно автомобильные поршни, перемещаются четырёхлапые тараканы официальных стихотворцев. Тараканы поэтов-песенников описывают непредсказуемые кривые, с трудом волоча ноги разной длины, обутые по одну сторону тела в розовые тапочки с помпонами, по другую — в мужские туфли от Версаче. У великих людей и тараканы великие: говорят, у гомеровских было целых двенадцать лапок.
Тот, у кого накопилось слишком много тараканов, не сможет со всеми ними долго уживаться, иначе голова просто не выдержит и лопнет. Очарованный шоколадным блеском спинок и приятным зудом в собственных извилинах, человек кое-как выстраивает созревших полноценных особей в длинную колонну и начинает пересаживать их по одной на белоснежные пажити печатных источников. Так и начинается великий исход тараканов. Насекомые ползут на нас с интернетных страниц, шуршат надкрыльями из динамиков и колонок, издатели и критики пришпиливают их офсетным способом к мелованным листам и с упоением занимаются классификацией пучеглазости и шероховатости лапок. Некоторые экземпляры достигают воображаемых размеров героя Чуковского, они готовы сожрать живьём тех неосторожных, что осмеливаются ступить лапкой на одну строку с ними, хотя на самом деле их и от точки типографской не отличить. Некоторые дружелюбно ощупывают соседей усиками и с удовольствием шелестят с ними в унисон.
А некоторых пустишь внутрь — и потом долго сидишь ошеломлённый, никого вокруг них не замечая и радуясь втихомолку, что у тебя в душе такое шевеление. Это ведь на самом деле великое счастье — найти СВОИХ тараканов.
(Олег Пелипейченко)