27.01.2019 в 19:48

Пишет  Ириска:

Убийственная мода
Далеко все-таки зашел прогресс.
Я вот жаловалась на каблуки, от которых у меня болит тазобедренный сустав, тесные лифчики и неудобные молнии сзади на платьях, а у людей раньше были нарывы, сыпь и даже смерть от одежды!

www.cosmo.ru/fashion/trends/ubiystvennaya-moda-...

Убийственная мода: 5 вещей, которые несли владельцам смерть

На запрос «проклятое платье» любой поисковик выдаст вам, можно сказать, стандартный список слухов и баек: вы узнаете о проклятом платье Мэрилин Монро", платье-призраке Анны Бейкер, серьгах-убийцах князей Мещерских, а также мрачную историю создания маленького черного платья Шанель. А что вы знаете об одежде, которая убивала по‑настоящему?
О том, с какими опасностями сталкивались модники пару веков назад, рассказывает эксперт, научный сотрудник Музея Моды и автор цикла лекций «Гадкая мода» Анастасия Комаровская.
читать дальше
Изумрудный — цвет сезона

Модного изумрудного цвета ткани в XVIII—XIX вв.еках добивались с помощью мышьяка. Травились все: знатные дамы, портнихи и производители тканей. Мышьяковый зеленый был повсюду: в интерьерах, одежде, аксессуарах и даже кондитерских изделиях.
Женщины наряжались в изумрудный с ног до головы: покупали шляпки, платья, туфли, перчатки — все крашенное мышьяком. Если в головных уборах и одежде присутствовала подкладка, то перчатки делали без нее, просто красили кисточкой и просушивали — яд напрямую контактировал с кожей. Дамы жаловались на сыпь и нарывы на пальцах.
Мышьяк поджидал великосветских модниц даже в наборах для рукоделия. Популярное хобби того времени — создание модных венков, деталями которых были плоды, цветы, листья и виноград. Угадайте, чем их красили.
Конечно, самые серьезные отравления получали те, кто работал на текстильных производствах. Порошок оседал на одежде, и люди приносили отраву в свои дома.



Безумные шляпники и ртуть

Это история про безумных шляпников. Самый известный из них, конечно, карикатурный шляпник из «Алисы в стране чудес». Его неадекватное поведение и частые перепады настроения — типичные симптомы хронического отравления ртутью.



Головные уборы, особенно мужские, поначалу изготавливали из бобрового фетра. Ртуть для его производства не применяли, но бобры стали дефицитом, и мастера начали использовать подпушь других мехов, например, кроличьего. Это было дешевле, но такой ворс уже нужно было размягчать. Ртутью.



Вчесывали ее в мех голыми руками. В процессе сваливания люди тоже работали с ртутью, а во время вычесывания готовых шляп в воздух поднимался ртутный пух — отравление получали все работники.
Производства очень долго никак не регулировались, особенно в Англии. Ртуть применялась чуть ли не до середины ХХ века. Ситуация осложнялась плохими помещениями, отсутствием вентиляции, регуляции, инспекции. Работники часто употребляли алкоголь, что усугубляло ситуацию. Периодически эта тема была в фокусе общественного внимания, но мода неумолима — шляпы были неотъемлемой частью гардероба.



Пособия для шляпных дел мастеров эту тему вообще обходили стороной — сотни советов о том, как начать, что делать, но ни одного упоминания о том, что есть риск в 25 лет покончить жизнь самоубийством в состоянии аффекта, вызванного ртутным отравлением.
Но что же те, кто эти шляпы носил? Они получали минимальные дозы, все-таки фетр был снаружи, а у шляпы была подкладка.

Смертельные кринолины

Дамы всячески старались подчеркнуть свою красоту, округлости фигуры, особенно тонкую талию. Сначала просто надевали много юбок, чем пышнее — тем уже талия, но вечно добавлять слои было нельзя, ведь с этой тяжестью нужно было еще и ходить.
На помощь женщинам пришел Чарльз Уорт (Charles Frederick Worth), знакомый нам отец высокой моды. Он предложил тот самый кринолин из обручей и лент, которые крепятся к талии. Конструкция облегчила вес платья и увеличила диаметр юбки до трех метров, но возникли некоторые проблемы: к женщине стало очень сложно подойти, она занимала много места, а самое главное — движение кринолина было невозможно контролировать. Дама поворачивалась в одну сторону — юбка стремилась в другую. Если вы сшибли какой-то мелкий предмет, ладно. А если вы сшибли свечу или подошли к камину слишком близко?



Слоев в юбке было много, чтобы скрыть «ребра» кринолина. Ткани использовали легкие, но очень горючие. Горело все это долго. Другие дамы не могли прийти на помощь без риска превратиться в факел. По некоторым данным, в XIX веке счет женщин, погибших от «кринолиновых пожаров», шел на тысячи.

«Тифозные юбки»

Довольно популярная тема — шлейф. К началу ХХ века начинается триумфальное шествие так называемых «тифозных юбок». Улицы не отличались стерильной чистотой, и женщина приносила домой на подоле смертельно опасные инфекции.
Сатирические журналы того времени реагировали карикатурами: служанка чистит юбку, а из-под нее поднимаются облачка тифа, в углу испуганные дети. Где-то на заднем плане, радостно потирая руки, стоит смерть.



Сказывалось и отношение к гигиене: считалось, что рубашек (нижнего белья) должно быть много, а платья менять можно пореже.

Терпеть ради моды

В начале XIX века закрепляется аксиома: ради красоты можно и потерпеть. Примерно до середины XIX века обувь на правую и левую ногу не делали, мерку снимали одну — в длину. Были проблемы с фиксацией подъема и каблука. Дамам в тяжелых платьях было очень сложно передвигаться самостоятельно в подобной обуви, поэтому долго самым популярным «аксессуаром» оставался мужчина, за неимением которого можно было спастись только тростью.



Покупали смертельно модную одежду вполне осознанно, понимая, что будут проблемы. Женщины были вынуждены следовать дресс-коду, модным веяниям. Были, конечно, призывы носить более удобную обувь, одежду натуральных цветов, но мы с вами понимаем, что мода — это в какой-то мере диктат.

Текст: Анастасия Комаровская.

URL записи

Кукольные домики. Подборка по заявке. 2 часть


читать дальше





















12























































43

Окошки в сказку

Дизайнер Гемма Арнал создает уникальные украшения из дерева. В её подвесках, браслетах и серьгах "живет" сказка, и это чувствуется даже на фотографиях.



еще

Etsy

Двери Лондона
Фотограф Белла Фоксвелл (Bella Foxwell) запечатлевает красоту Лондона (Англия), которую обычно люди не замечают, обходя её стороной. И объектом её восхищения являются лондонские парадные двери.

На страничке Instagram Беллы, которая называется «The Doors of London» («Двери Лондона»), собрано великое разнообразие различных причудливых фасадов, которые внешне напоминают декорации из фильма Уэса Андерсона, настолько они удивительно-волшебны.

«Я начала вести эту учётную запись в качестве вызова два с половиной года назад, — пишет Фоксвелл. — Я провела предыдущий год, создавая аккаунты для крупных строительных брендов, и мне захотелось посмотреть, смогу ли я практиковать то, что исповедую сама. Так как я уже была одержима дверьми, мне показалось, что я могу заполнить эту «нишу».» От Ноттинг-Хилла до оживлённого района Брикстон, постоянно пополняющаяся коллекция Фоксвелл уже позволила ей привлечь более 38 тысяч подписчиков, и что-то подсказывает, что это далеко не предел.



читать дальше







































































































(с)



З.ы. от меня немного офигенных дверей Дублина, они там не менее красивые, чем в Лондоне

Время возвращения
alwdis с Новым годом.

1.

В эту долгую ночь, в эту яркую, ясную ночь
Становилась Москва тёмно-синей длинной волной,
И барашки сугробов, и брызги белых огней
Всё мерцали над ней, поднимались волной над ней.

В эту ночь под ногами — ни метра твёрдой земли
Проплывают над городом бледные корабли.
С них слетают ажурные, белые, словно снег
Письма страшных далёких веков и забытых дней.

И забытые строки, спутанные слова и обрывки фраз
Остаются на этой земле, на перчатках и в волосах у нас.
А в пустые бутылки падает снег, а вокруг тревожная тишина.
И уносит бутылки в чужие земли Москва-волна.

Проплывает по-над Москвой белоснежный далёкий флот,
Снег по курсу идёт, и по курсу город плывёт,
И флажками реклам капитаны ведут тревожный свой разговор,
А на гребне Полянки мерцают огни святого... кого? кого?

И письмо из чужой эпохи ясно слышится в голове,
И кричит в магазинах радио: "Эй! Свистать всех наверх!"
Проплывает над нашими головами самый старый из всех кораблей.

Тот, которой навеки не сможет пристать к земле.

2.

Эй, Голландец, которому плыть и плыть сквозь века!
Я — жена смотрителя Климентовского маяка.
Говорю тебе: позабудь, что между тобой и богом проведена черта,
И к вершине церкви моей — маяка моего — он позволит тебе пристать.

И пускай ты не вправе ступить на землю, я справлюсь с этой бедой.
В эту ночь переулки стали волнами, земля водой,
Под твоими ногами — привычная качка, брызги огней — над тобой,
В эту ночь ты вернёшься почти-домой и почти-помиришься с судьбой.

В этот вечер все, кто от тоски по родному дому сходит с ума,
И живые, и далеко-уже-не-живые смогут вернуться к своим домам,
И к огромным доходным домам, и к уютным особнякам
Будет ветер попутный, будет дорога легка.

Посмотри, как архитекторы, и писатели, и купцы,
Те, чтобы надежно спрятаны в дерево или в цинк,
Покидают цинковые дома — и идут к настоящим своим домам,
И вокруг исчезает тревога, уже не пугают тьма.

Посмотри, как они обнимают родные стены — как юных жён,
Посмотри: каждый дом живущими в нём окружён,
Они гладят лепнину, колонны, смотрят на образа,
И бежит по щеке у каждого, не замерзает слеза.

В этот вечер вернуться позволено каждому, как бы он ни грешил,
Как бы не презирал спасенье свой и спасенье чужой души,
Сколько бы ни избегал тюрьмы и сколько бы ни грозил тюрьмой,
В эту ночь, Голландец, спускайся почти-домой.

3.

И огромный корабль сияет над новогодней Москвой.
В эту ночь не будет страшного ничего и тяжёлого ничего,
В эту ночь смешаются страны, стихии и времена.
В эту ночь будет добром покой и праздничной тишина.

И старик-капитан — весь пропитан смолой и морской водой,
Вверх по Пятницкой всходит, находит случайный дом,
И ругается, поминая тысячи тысяч чертей,
Оттого, что теперь он уже не один в морской пустоте.

И от пара дыханья его (или тела его?) поднимается сизый дым,
Капитан стоит, обнимает дом, называет его родным,
И касаются ставни волос его, играют ими и теребят,
И тогда произносит дом: "Ты вернулся. Я ждал тебя".

И уходит город-волна в неизвестность, в прозрачную даль.
Но нашёл себе дом капитан — отныне и навсегда.

Улыбнуло

26.12.2018 в 07:59

Пишет  Die uitroeier van kettery:

Классификатор ФиФ
вроде отсюда

Если с фэнтези-обложки
Смотрит хмурый маг на нас,
Или эльф в плаще роскошном
Или жуткий красный глаз,
В битву с Темным Властелином
Света Воины идут:
Это - КЛАССИКОЮ ЖАНРА
С уважением зовут.

Если к трудному подростку вдруг приходит чародей,
В мир чудес и приключений открывает сто дверей,
Говорит ему: «Ты избран, чтоб главгадов победить,
Обрести друзей надежных, счастье людям возвратить!»
И герой навстречу битвам мчится, хоть и ростом мал,
Это: ФЭНТЕЗИ ДЛЯ ЮНЫХ, разновидность YOUNG ADULT!

Если томная блондинка рассуждает весь роман:
Выйти ль замуж за дракона иль вампир судьбой ей дан?
Если много описаний и нарядов, и балов,
Слез, страданий, объяснений и потоков нудных слов,
А в конце, конечно, свадьба, пир и «Горько!» все кричат,
Это — ЛАВБУРГЕР, ребята, а по-нашему — РОМФАНТ!

Если призрака в доспехах
Встретил ты, садясь в такси,
Иль дракона над высоткой,
Или гнома в KFC,
И веселой чертовщиной
Изо всех щелей сквозит,
Знай, дружок, перед тобою —
ГОРОДСКОЕ ФЭНТЕЗИ!

Если офисный работник в мир волшебный угодил
И каким-то странным чудом всех злодеев победил,
Или в прошлое России залетел внезапно он,
Поменяв там все на свете, стал царем и сел на трон,
Или на чужой планете все его, как бога, чтут:
ФЭНТЕЗИ ПРО ПОПАДАНЦЕВ — так сей жанр, друзья, зовут!

Если реют дирижабли в хмуром небе над страной,
На викторианский Лондон город там похож любой,
Всюду — кучи шестеренок, дамы в кожаных пальто,
Грохоча, мелькают поршни, мчатся кэбы и авто,
Паровозы есть, драконы, Шерлок Холмс и старый маг,
Этот жанр интересный называется: СТИМПАНК!

Если жуткую опасность все встречают, хохоча,
И врага сражают шуткой, а не лезвием меча,
Плюс герой и героиня слезы о любви не льют,
А, пикируясь беспечно, выясняют, кто здесь крут,
Если звери в этом мире разговорчивы, умны.
А главгады сплошь унылы, мрачны, пафоса полны,
То читатель улыбнется, так о книге говоря:
« ЮМОРИСТИКОЙ зовется это фэнтези не зря!»

Если короли и дамы в галактических мирах
Правят, лгут, плетут интриги и танцуют на балах,
А межзвездные линкоры на орбитах бой ведут,
Значит, этот жанр, ребята, КОСМООПЕРОЙ зовут!

Если злобных корпораций в мире том не перечесть,
Обыватели от горя в виртуал спешат залезть,
На кошмарные трущобы все похожи города
По Сети гуляет вирус, бродят хакеров стада,
Всю природу загубили, будущее - полный мрак,
Если главгерой - как Нео, знай, что это: КИБЕРПАНК!

Если на Луне и Марсе есть большие города,
В шахтах, радий добывая, пашут роботов стада,
Если мудрые ИскИны всем советы раздают,
А в межзвездные пространства сотни кораблей плывут,
Если слово "сингулярность" ты встречаешь там и тут,
То ФАНТАСТИКОЙ НАУЧНОЙ этот жанр, друзья, зовут.

БОНУС -

Если щупальцей обвислой чешет попу главгерой
И ползет на брюхе склизком он за щупальцей второй;
Если в драке непонятно, чьи рога и чьи клыки;
Если бродят по страницам трансгуманные полки;
Если дичь вокруг и бяка, ахтунг или полный джанк,
Знай, дружок, перед тобою редкий жанр ГЕНОПАНК.

(lioppa_begemoth)

URL записи

Рунические кошки. Художник - Кай_Йара

читать дальше

Свинец и «Оскар», или Хроника Бринеров

Четыре поколения дальневосточников Бринеров: от пирата и последнего
советского капиталиста до короля Сиама и телохранителя Мохаммеда Али

Швейцарцы Бринеры, в конце XIX века прописавшиеся на российском Дальнем Востоке, — это целая гроздь ярких судеб и авантюрных сюжетов. О четырёх представителях незаурядного рода рассказывает Василий Авченко .
читать дальше
Жюль Бринер (1849−1920), пират и бизнесмен
Всё началось с того, что в 1865 году Жюль (Юлиус) Бринер — юноша из швейцарской деревушки Мёрикен-Вильдегг, мечтавший о море и приключениях, — устроился на пиратский корабль, грабивший торговые суда. Флибустьерствовал он сравнительно недолго. Сошёл на берег в Шанхае, позже попал в Нагасаки, где каким-то образом стал компаньоном английской судоходной компании. Когда патрон скончался, фирма перешла к Жюлю. С этого «первоначального накопления» и стартовала бизнес-империя Бринеров.

В 1874 году Жюль перебрался во Владивосток — молодой порт, где действовал режим «порто-франко» и вели бизнес многочисленные европейцы и американцы: Купер, Де-Фриз, Линдгольм, Кларксон, Кунст, Альберс… Вскоре Бринер, которого теперь звали Юлием Ивановичем, стал заметной фигурой в городе. Он принял русское подданство, стал купцом 1-й гильдии, почётным гражданином Владивостока.
Создал транспортно-логистическую, как сказали бы сейчас, компанию «Бринер, Кузнецов и Ко», стал одним из основателей Общества изучения Амурского края (ныне Приморское отделение Русского географического общества). Говорят, в 1890 году у Бринера пил чай Чехов на обратном пути с каторжного Сахалина.

В 1896 году Жюль купил права на заготовку леса в Корее и перепродал их русскому царю, что породило слух о том, что Бринер будто бы состоял тайным агентом императора. Лесные концессии укрепили позиции России в регионе, позволив под видом охраны промыслов вводить в Корею войска. По другой версии, не слишком самостоятельный король Кореи сам добивался этого, надеясь, что Россия защитит его от Японии. Как бы то ни было, усиление влияния России в Корее (наряду со строительством КВЖД и основанием Порт-Артура) подтолкнуло Японию к нападению на Россию в 1904 году.

В первой декаде ХХ века Юлий Бринер приступил к освоению свинцовых и цинковых месторождений в приморском Тетюхе (теперь — Дальнегорск). Похоронили Юлия Ивановича в фамильном склепе в Сидеми (ныне Безверхово Хасанского района Приморья). Тот факт, что основателем дальневосточной ветви рода Бринеров стал человек с явной авантюрной жилкой, многое объясняет в судьбах потомков Юлия Ивановича.


Борис Бринер (1889−1948), горняк и советский капиталист
Было решено, что горное дело отца продолжит один из шестерых потомков Юлия Бринера и его жены Натальи Куркутовой — Борис. В 1910 году его отправили учиться в столичный Горный институт. В Петербурге он познакомился с Марусей Благовидовой — будущей матерью его детей. После Гражданской войны Борис Бринер, успевший побыть министром промышленности и торговли Дальневосточной республики, встречается в Москве с Феликсом Дзержинским как главой Высшего совета народного хозяйства и договаривается с ним о сохранении горной концессии в Тетюхе.

Борис Бринер в горном мундире, 1915 год

Борис, которого впоследствии назовут «последним капиталистом СССР», привлёк английского инвестора, основал фирму «Тетюхе Майнинг Корпорейшн» и в 1926 году вновь запустил рудники.

Однако уже в 1927-м, как говорит Рок Бриннер, о котором подробнее мы скажем ниже, мировые цены на свинец и цинк рухнули. К 1931 году компания увязла в долгах, британский партнёр Бориса — некий Честер Бейти — начал её ликвидацию. Советы согласились на выплату в течение 18 лет компенсации в размере 932 тысяч фунтов, причём, свидетельствовал Бейти, «вели себя очень честно». Британский юрист компании отрицал, что советская власть вынудила инвестора бросить концессию или же хотела её отобрать. Другое дело, что едва ли бизнес Бринера в Советской России просуществовал бы ещё сколько-нибудь долго.

Борис перебрался в Харбин, а национализированное предприятие — горнорудный комбинат «Сихали» — возглавил Михаил Кокшенов, отец киноартиста Михаила Кокшенова. Кокшенова-старшего расстреляли в 1938 году. ОАО "Дальполиметалл" — наследник рудников Бринера — функционирует в Дальнегорске и поныне.

В 1945 году Бориса Бринера и его вторую жену арестовали в Харбине советские военные, освобождавшие Маньчжурию от японцев. Обращались с арестантами уважительно. На самолёте доставили в СССР (дело было под Новый год, офицеры слушали «Катюшу» и угощали Бринеров шампанским), поселили в московском отеле и вскоре обменяли на советских разведчиков, раскрытых в Швейцарии. Так Борис попал на историческую родину.


Юл Бриннер (1920−1985), король и бродяга
За дверью комнаты, где 11 июля 1920 года во Владивостоке на улице Алеутской, 15б появился на свет Юлий Борисович Бринер, спали японские интервенты. Младенец, крещённый в православной Свято-Никольской церкви под именем Юла Бриннера, стал знаменит на весь мир. И систематически дезинформировал этот мир о дате и месте своего появления на свет, называясь то сахалинцем, то монголом, то цыганом (секрет его необычной внешности — бурятские корни бабушки Натальи). Борис Бринер вскоре влюбился в актрису Екатерину Корнакову и оставил семью.

Юл Бриннер в детстве со своей семьей

Юл в 1927 году с матерью и сестрой Верой попал в Харбин. Учился в школе Ассоциации молодых христиан, где занятия шли на русском. Слушал Лемешева и других советских артистов, гастролировавших в Харбине. Атмосфера в столице КВЖД была почти русской, но с китайским акцентом; здесь Юл впервые попробовал опий, избавление от которого было долгим и непростым.
В 1932 году, после оккупации Маньчжурии японцами, Маруся Благовидова и её дети едут в Европу. В Париже Юл работает в цирке и поёт вместе с знаменитым цыганским артистом Алёшей Димитриевичем русские романсы, аккомпанируя на семиструнной гитаре.

В 1940-м юноша попадает в Нью-Йорк. Здесь будущий король Бродвея учит английский и снабжает фамилию вторым n, чтобы она не читалась как «Брайнер». Учится актёрскому мастерству у Михаила Чехова — племянника писателя, пившего чай у деда Юла. Позже Юл напишет предисловие к книге Михаила Чехова, которую будет штудировать Мэрилин Монро, мечтавшая сыграть Грушеньку в экранизации «Братьев Карамазовых». Этого у Мэрилин не выйдет, зато, по словам Рока, выйдет кое-что с Юлом.

Юл Бриннер в молодости

После Пёрл-Харбора Юл просился в армию США. Его не взяли из-за рубцов в лёгких, но он нашёл место в строю: работал в управлении военной информации, передавая сводки на французском бойцам Сопротивления и на русском — советским союзникам.
Как минимум до отъезда в Париж подросток говорил и думал по-русски. Рок Бриннер постоянно подчёркивает русские и дальневосточные корни отца, сыгравшего не только Митю Карамазова, но и Тараса Бульбу. Даже на сцене Юл, по словам Рока, двигался «с изяществом амурского тигра», а злодеи из «Великолепной семёрки» напоминали ему хунхузов, атаковавших Сидеми.

Но всё-таки Юл покинул Россию слишком юным. Судя по поздним записям с Димитриевичем, русский язык он в итоге почти утратил. В фильме «Путешествие» эмигранта Анатоля Литвака Юл похож на кого угодно, только не на своего героя — советского офицера, подавляющего венгерское восстание 1956 года: в форме танкиста-гвардейца Юл пьёт водку, закусывает стаканом и поёт под гармошку о тоске. Советский зритель, не видевший этого фильма, запомнил Юла по другой роли — Криса в «Великолепной семёрке».

Национальная идентичность Юла Бриннера — вопрос спорный. Бесспорно одно: свои русскость и цыганскость, сколько бы их ни было в действительности, он сознательно эксплуатировал. А вот побывать в СССР, по словам Рока, не стремился, не желая поддерживать «советскую философию».

Юл Бриннер был не только артистом, но и общественным деятелем. Он работал особым консультантом Верховного комиссара ООН по беженцам, написал книгу «Выводите детей: Путешествие к забытым народам Европы и Среднего Востока». В 1974 году во Вьетнаме удочерил двух осиротевших девочек. Вошёл в руководство Международного цыганского союза.
В фирменном брутальном образе, созданном Юлом, важную роль играет бритая голова. Поводом впервые показаться со сверкающей макушкой стала роль короля Сиама, брившего голову в буддийском монастыре. Этот шаг был по тем временам вызывающим: как пишет Рок, лысина в 40-е считалась если не позорной, то комичной, и Юл одно время даже носил парик.

В смысле причёски «под Котовского» он стал на Западе первопроходцем, да и во многих других смыслах тоже: был одним из первых радио- и телережиссёров, задолго до Шварценеггера сыграл робота-убийцу («Мир Дикого Запада», 1973). Говорят, без его влияния не обошёлся и киношный образ Фантомаса.

В 1965 году, не желая платить высокие налоги с гонораров, Юл Бриннер отказался от американского гражданства.
Играл в театре до последнего — даже когда от гримёрки до сцены приходилось перемещаться в инвалидной коляске. Последний раз тяжелобольной актёр (травма позвоночника, рак лёгких, инсульт) вышел на сцену за три месяца до смерти. «Завещанием» Юла стал видеоролик о вреде курения, впервые показанный в день его смерти.

…В швейцарской деревне Мёрикен-Вильдегг с недавних пор имеется площадь под названием «Юл Бриннер Платц». Во Владивостоке у родного дома Юла появился памятник. Скульптор Алексей Бокий изобразил артиста в образе Короля Сиама — роль, принёсшая Бриннеру «Оскар».


Рок Бриннер (р. 1946), летописец и почти что житель Владивостока
Единственный сын Юла — историк и литератор Рок Бриннер — в юности водил грузовики, программировал на «бейсике», был гастрольным менеджером Боба Дилана и даже телохранителем Мохаммеда Али. Рок написал не только биографию собственного отца «Юл: человек, который был бы королём», но и изданную в прошлом году во Владивостоке хронику своей семьи под названием «Империя и Одиссея».

Рок с отцом Юлом Бриннером. Первая половина 1950-х гг.

Теперь, говорит Рок, он намерен написать книгу о Валерии Янковском (1911−2010) — литераторе, эмигранте, арестанте, представителе известного дальневосточного рода, основанного ссыльным поляком Михаилом Янковским. Валерия Юрьевича Рок по-свойски называет «дядей», поскольку Янковские и Бринеры ещё в XIX веке породнились.

Рок Бриннер каждый год приезжает во Владивосток, который называет «любимым вторым домом». Его улыбку и ковбойскую шляпу в городе, кажется, знает каждый. Прошагав по Владивостоку в сапогах отца, в которых тот снимался в «Великолепной семёрке», Рок Бриннер замкнул растянувшийся на полтора столетия межконтинентальный маршрут своей семьи.